Здравствуйте, пишет вам мама восьмерых детей, мама погодок, мама двойняшек…
Почему сейчас я решила написать о своей истории? Раньше не хотелось… Хотя после родов я была уверена, что буду буквально трубить об этом. А в последнее время думаю, вдруг для кого-то это будет полезно: почитать, подумать, поверить в себя, в свои силы… Итак, расскажу немного о себе. Мне 38 лет. Первые и вторые роды были в 2002-2003 годах, про это я писать сейчас не буду, скажу только: мне было настолько тяжело, что я почти ничего не помню о том периоде. Помню, что я мыла голову и варила суп в два часа ночи, пока младший сын бодрствовал, так как я понимала, что потом, днем, я этого уже не сделаю. Погодки бывают разные. С моими мне было очень тяжело. Впервые, со времен школы, я вспомнила чеховскую Варьку и рыдала вместе с просыпающимся каждые сорок минут ребенком. Дети – это всегда труд. И теперь, когда меня спрашивают, что труднее: погодки или двойня, я говорю искренне – не знаю. Все зависит от конкретных детей. Но об этом в другой раз, сейчас я хочу рассказать свою историю, произошедшую со мной, когда у меня уже было пятеро деток.
.
Утренний тест показал две полоски, и я ни минуты не сомневалась, что все пойдет по накатанной. Но начались тревожные кровяные симптомы, и я уложив детей на ночь, побежала к доктору в стационар. Было уже поздно, наш завотделением спокойно пил чай перед телевизором в ординаторской, когда влетела я. «У меня неприятности!» — выпалила я с порога. ничего не спросив, без слов, он вскочил и, схватив ключи, повел меня на УЗИ, этажом ниже. У меня буквально подгибались ноги: год назад я уже потеряла ребенка на чуть большем сроке и безумно боялась повторения этого кошмара. Доктор стал смотреть, потом его серьезность сменилась улыбкой, и он сказал: «Все хорошо, тут все живы!» На мое недоуменное: «Что значит все?» Доктор сказал: «А ты что не знаешь? У тебя же двойня!» Он развернул монитор ко мне, и я увидела крошечные ручки, трогающие свои личики, двигающиеся ножки. «Неужели?! Двойня! – подумала я. – Как? Со мной? Такое возможно?» Меня прокапали ночь, и я договорилась о дневном стационаре для стабилизации состояния. Придя домой, первое, что я сделала – открыла интернет и решила почитать что-нибудь о двойняшках и близнецах. Ну как же, ведь я ж ничего про это не знаю. Но моего ликбеза хватило ровно на тридцать минут, после чего я поняла, что просвещаться будет явно вредно для нервной системы. Истории в интернете были одна другой страшней, поэтому, закрыв все закладки, больше на эту тему я не читала и не смотрела ничего. Срок был уже приличный – 12-13 недель.
Сразу после теста я записалась на экспертное УЗИ. В назначенный день мы с мужем приехали на исследование. Доктор мне показал сначала одного ребеночка, озвучивая данные медсестре, которая печатала заключение. Доктор сказал, что малыш, которого он сейчас смотрит мальчик, спросил, кто у меня дома, мы вместе посмеялись над моей «футбольной командой». Прошло время посмотреть второго малыша. Детки с первого УЗИ и до родов так и лежали, как я увидела их на экране в первый раз. Один над другим, «бутербродиком». Я затаила дыхание и следила за происходящим на экране. Доктор водил датчиком.
«Знаете… – он заглянул в бумаги с моими анализами и обследованиями, — у нас тут вот какая история: у второго малыша размер воротникового пространства – 3,7. Это много. Очень. Я подозреваю, что этот малыш родится с синдромом Дауна».
Мы ещё долго говорили с ним, он мне объяснял, насколько важна, в моем случае, еще и консультация генетика, что после 20 недель необходим амниоцентез, так как это поможет точно определить, есть ли хромосомное нарушение. «Решайтесь, — сказал доктор, — конечно, безусловно, есть риск инфицирования и последующего выкидыша, но это лучше, чем пребывать в неведении». Я молчала. «Я сейчас дам вам заключение и направление», — нарушил тишину доктор. «Не нужно, спасибо», сказала я. «Вы поймите, я не говорю, что необходимо выявить и уничтожить, хотя сейчас есть технологии, позволяющие это делать без вреда для другого ребенка, но нужно знать наверняка. В первую очередь вам самой. Вы не сможете об этом не думать. Каждое утро, открывая глаза, вы будите думать «да или нет»; «нет или да». Зачем вам это? Вы измучаетесь. Вы все равно осознаете необходимость этого».
На ватных ногах я вышла в коридор, где стоял улыбающийся муж. «Что-то не так?» — спросил он. У меня не было сил даже объяснять мужу все это. Целую неделю я плакала, жалея своего, еще не рожденного, малыша, себя, мужа, наших родных, наших детей. Я плакала и молилась. И вдруг, неведомо откуда, в моей душе вспыхнула радуга.
Мои дети, как я могла не подумать о них? Даже если мой ребенок родится с синдромом Дауна, он никогда не будет один! Мы все будем рядом с ним!
У него столько братьев, прекрасная сестричка, никто и никогда не посмеет обидеть его, ведь мы все, как стена, будем рядом, будем его защищать.
После того как я осознала это, у меня появилось ощущение полета и безграничного счастья! Всю оставшуюся беременность я просила помощи Божией выносить и родить в срок, не раньше. Я готовилась принять этого малыша. Познакомилась с несколькими мамами, у которых были такие детки, и изучала присланные ими книжки из фонда «Даунсайдап».
Я регулярно причащалась, молилась, ждала и испытывала безграничное счастье, несмотря на огромный живот, трудности со сном, передвижением, бытом, огромной семьей, ежедневными уколами антикоагулянтов в живот и компрессионным трикотажем.
В ту беременность я была сама любовь. В назначенный срок я легла в роддом и стала ждать операции.
Утро. Процедурная. Душ. Каталка. Операционная. Я поздоровалась со всеми и попросила, чтобы позвали доктора, который будет принимать деток. Лица её целиком я не видела, поэтому улыбнулась добрым женским глазам и сказала: «Мы ждем больного малыша. Я готова. Пожалуйста, не подбирайте слова. Не бойтесь меня расстроить. Я все знаю. Я прошу вас только «да» или «нет»». Доктор обняла меня. Пришли хирурги и начали операцию. Я вспомнила своих деток, лежащих «бутербродиком», и у меня была только одна мысль: «Сейчас первым придет здоровый малыш, а потом он, второй».
Осталось несколько мгновений. Я вся сжалась. Доктора достали первого мальчика, он кричал. Кричал, как обычно кричат все новорожденные детки, с паникой, неумело, хриплым голоском. Мне дали поцеловать его. Я заплакала. Мой милый малыш не был главным в свой день рожденья. Он был старшим. Я ждала, когда достанут второго. Еще мгновение, и вот он, чуть подлиннее, немного больше, чем его братик.
Мне кажется, стук моего сердца заглушал крики малышей. «Есть! 9.45. Мальчик!» Доктор осматривает его и подходит ко мне. «Все прекрасно, здоровенький мальчик, вес 3150! Никакого синдрома. Смотрите!» И я смотрю, смотрю, но я просто не вижу его! Совсем! Слезы радости слепят и мешают рассмотреть крошечное личико, его ручки, его всего.
Мысленно я уже кричу маме, мужу: «Дорогие мои, все хорошо! Малыш здоров! Они оба здоровы!»
Дорогие мамы, зачем я пишу все это? Мне хочется ободрить тех женщин, которые боятся, тех кто сомневается. Мне хотелось бы выразить свое отношение к аборту по медицинским показаниям. Больной ребенок – это страшное горе для семьи! Это событие-боль, после которого ни вы сами, ни ваш муж, ни каши родные не будете такими, как прежде. Но важно помнить, что мы живем в такое время, когда множество медиков привыкли не нести никакой ответственности за свои слова. Нужно это помнить и не доверять. Никому. Верить только Богу и своему сердцу. Что вы теряете, если родите больное дитя? Чего вы боитесь? Осуждения? А кто же сказал вам, что оно будет? Быть может, так случится, что на вашем пути вы встретите только лишь поддержку и помощь других. Боитесь трудностей? Но они есть у всех. Даже со здоровыми детьми бывают такие проблемы, что страшно и помыслить!
Вы скажете, бывает порок, не совместимый с жизнью? Возможно. Да, жизнь такова, что умирают и здоровые детки. Это больно, но это так, это факт. Если вы примите эту данность, вы будете знать , что вы сделали все, что могли. Вы любили, вы лечили, вы были рядом. Но вы не убийца!
И это ключевой момент. Вас не будет грызть до конца ваших дней мысль, что вдруг ребенок был здоров и это была врачебная ошибка, а вдруг можно было обратиться в различные фонды и вылечить его, а вдруг… и так до бесконечности. Мы слабы, мнительны, мы не готовы остановиться и подумать. а ведь это так важно.
Мои малыши родились здоровыми, несмотря на все скрининги, УЗИ, заключения и страшные прогнозы врачей, которые говорили обратное.
Что же в итоге?
В итоге – не покидающие вера и надежда, доношенные до 39-40 недель, здоровые малыши, и разница в их весе – всего 50 граммов. Отсутствие нареканий неврологов и педиатров. Любимые, чудесные дети! Прекрасные, уже старшие братики моего восьмого ребенка.
Алеся Лавриенко
Публикуется с журнала «Славянка»
117
