«В России любые планы западных «цивилизаторов» не работают»

79 лет назад, ранним воскресным июньским утром, мир над нашей страной раскололся. На долгие десятилетия (возможно на века) для всех нас, рождённых в СССР и на постсоветском пространстве, самая короткая в году ночь стала водоразделом, безжалостно разделившим обыденную реальность на «до войны» и «в войну», причём – в войну невероятно жертвенную, которая велась против нас на уничтожение и порабощение, а с нашей стороны – на выживание и освобождение. Не удивительно, что она сразу же стала Отечественной и народной.

Безусловно, 22 июня – день памяти и скорби, но он же и открывает страницы исключительного мужества и самоотверженности, о чём раньше писать почему-то было не принято. Ведь развернувшиеся вдоль западной границы сражения показали всему миру примеры героизма, дерзости и решительности, способности вести бой в полном окружении, при неблагоприятном соотношении сил. Не случайно только в первый день войны люфтваффе потеряли около 300 самолетов. Первые воздушные тараны с нашей стороны состоялись уже в первый час боевых действий (около 04.15 – младший лейтенант Д. Кокорев, около 05.00 – старший лейтенант И. Иванов), а всего за 22 июня таран в воздухе совершили семь советских лётчиков. Что до нашего неприятеля, то впервые воздушный таран по отношению к американскому бомбардировщику, совершённый немецким лётчиком во Вторую мировую войну, был официально зарегистрирован лишь 7 июля 1944 г., воздушные тараны против советских самолётов немецкими асами не применялись ни разу. В советских же ВВС воздушный таран применялся массово, когда у воздушного бойца заканчивались боеприпасы или отказывало вооружение. Добавим – как и огненный таран наземной или надводной цели, т.е. самопожертвование «в чистом виде», потому что в этом случае шансы выжить у пилотов отсутствуют (за войну – 237 раз, первый совершён также 22 июня, П. Чиркиным). Как и таран танковый (против германских войск впервые совершён экипажем лейтенанта П. Гудзя 22 июня 1941 г., когда в 8 км от Яворова его танк КВ-1 таранил немецкие PzKpfwIII и бронетранспортёр). Не зря Герой Советского Союза маршал бронетанковых войск Олег Александрович Лосик (в июне 1941 г. – старший лейтенант) писал: «Танковый таран — это оружие смелых людей. В нём сочетается беспредельная храбрость с высоким воинским мастерством, с точным расчетом.» Данный тактический приём не зря прозвали «русским» – в Красной Армии он известен с 1936 г., с Испании, когда его впервые применил С. Осадчий.

Все эти «специфические» способы ведения боевых действий германские вооружённые силы знали, но не применяли. Потому, при оптимальной сбалансированности структур, разумной организации ведения войны, морально они изначально уступали восточным «варварам». Так, германская пропаганда до вторжения активно распространяла миф о низкой боеспособности Красной Армии, трусости советских солдат и их нежелании подчиняться командирам (то, что сейчас активно тиражируют либералы). Но уже первые минуты войны показали, что это совершенно не так. Блицкриг не удался. Всё пошло со срывом графика, начиная с нелогично стойкого сопротивления советских пограничных застав, на преодоление которого по плану отводилось от 30 минут до 1 часа, в реальности пограничники обороняли порученные им участки: в течение 22 июня – 257 застав, свыше одних суток – 20, более двух суток – 16, свыше трех суток – 20, более четырех и пяти суток – 43, от семи до девяти суток – 4, свыше одиннадцати суток – 51, свыше двенадцати суток – 55, свыше полумесяца – 51 застава, до двух месяцев – 45 застав. Видимо, именно 22 июня 1941 г. немецкий нацизм войну проиграл.

Но почему?

Ведь вермахт без проблем справился с многочисленными и сильными французской, польской армиями, не говоря уже о вооружённых силах других европейских государств, безусловно, «передовых» и «цивилизованных». К слову сказать, в глазах немцев французская армия котировалась несравнимо выше по боеспособности, чем Красная Армия. Потому совершенно разумным, логически стройным, обоснованным и естественным виделся план «Барбаросса»: «Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено». (Исаев А.В. «Вторжение. 22 июня 1941 г.». М.: «Яуза», 2016. С. 12.). Просто в России любые, самые «разумные» и «естественные», планы западных «цивилизаторов» почему-то не работают. Потому американский журнал «Time» в редакционной статье «Сколько продержится Россия?» от 30 июня 1941 г. писал: «Вопрос о том, станет ли битва за Россию самой важной битвой в истории человечества, решают не немецкие солдаты. Ответ на него зависит от русских».

«Своеобразие страны и своеобразие характера русских придаёт кампании особую специфику. Первый серьёзный противник», — так в июле 1941 г. записал в своём дневнике главнокомандующий сухопутными войсками вермахта генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич. Позднее, после провала немецкого наступления под Москвой, Гитлер снимет его с должности, возложив лично на себя руководство сухопутными войсками. Тот самый Гитлер, который в 1940 г., после победоносного завершения кампании на Западе, упоённый успехом, сказал начальнику штаба верховного командования вооружённых сил Германии: «Мы сейчас показали, на что мы способны. Поверьте мне, Кейтель, кампания против России будет детской игрой в сравнении с этим». Впрочем, Германии в войне это не помогло.

То, что, напав на Россию, Германия совершила авантюру, понимали и немецкие офицеры в тактическом звене. Так, Эрих Менде, обер-лейтенант 8-й силезской пехотной дивизии, позднее вспомнил разговор со своим начальником, состоявшийся в последние минуты перед вторжением: «Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был в звании лейтенанта.»

«Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдем свою смерть, как Наполеон», — не скрывал он пессимизма. К 23 часам 21 июня нам доложили, что время «Ч» остается неизменным, таким образом, операция начнется в 3 часа 15 минут (по берлинскому времени, по московскому – в 04.15.). «Менде, — обратился он ко мне, — запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии. Finis Germania!»».

Отечественный военный историк Алексей Мухин утверждает: «Что же позволяет взглянуть на 22 июня другими глазами? Прежде всего, это работа с документами противника, сопоставление которых с отечественными данными дало немало пищи для размышлений. Выяснилось, что уже в первый день войны немецкое командование вынуждено было серьёзно скорректировать первоначальный план действий своих войск на Украине под влиянием упорного сопротивления Красной Армии. Под Брестом в Белоруссии имело место серьёзное отставание наступления 2-й танковой группы от запланированного графика. В Прибалтике, на территории самого слабого округа, имелись отдельные узлы ожесточённого сопротивления, заставлявшие если не радикально переписывать планы, то менять задачи отдельных соединений» (Исаев А.В. «Вторжение. 22 июня 1941 г.». М.: «Яуза», 2016. С. 8.).

Так, в журнале боевых действий 12-й танковой дивизии вермахта, отмечает А. Исаев, указывается: «Пленные и местные жители говорят, что позиции у Каймеляя… и Юрчуная… только накануне были построены местным населением по приказу красных. Войска докладывают, что русские в ряде случаев заняли позиции только с появлением немцев. Тем не менее противник сражается так умело, что быстрое продвижение невозможно» (Там же. С. 92). Это свидетельство первых часов войны!

А вот и итог первого дня. В журнале боевых действий 61-й пехотной дивизии он подведён следующим образом: «Дивизия достигла поставленных на день целей, однако тяжёлые бои первого дня дают представление о том, что будет впереди» (Там же. С. 71). В журнале 20-й моторизованной дивизии итоги 22 июня были подведены в следующих выражениях: «Поведение противника: умело использует местность (маскировка и земляные работы), упорный, хладнокровный, хитрый. Позволяет нашим солдатам подойти вплотную, стреляет из зерновых полей, лесов, домов, укрытий. Сражается на обреченной позиции до последнего (по всей видимости, наслушавшись страшных сказок про то, что немцы расстреливают пленных). Наши солдаты весьма чувствительны к подобному способу ведения войны» (Там же. С. 90).

В журнале боевых действий 269-й пехотной дивизии 22 июня отмечен важный факт: «… дивизия впервые сталкивается с умело расположенными на местности и исключительно хорошо приспособленными к обороне ДЗОТами, (Деревоземляные огневые точки) которые враг храбро удерживает, невзирая на все артиллерийские обстрелы» (Исаев А.В. «Вторжение. 22 июня 1941 г.». М.: «Яуза», 2016. С. 56.).

В журнале боевых действий XLI корпуса по итогам дня 22 июня прямо сказано – «потери превышают нормальный уровень» (Там же. С. 53).

Министерство обороны России рассекретило документы о первых днях Великой Отечественной войны. Проект «В первые дни Великой Войны» недавно опубликован на сайте ведомства. Как стало известно из архивных документов, в первые дни войны Красная Армия смогла отбросить нацистов за границу государства. В частности, это удалось сделать в Львовской области. В соседней, Дрогобычской, 99-я стрелковая дивизия генерала Н.И. Дементьева, действуя совместно с пограничниками и батальонами Перемышльского укрепрайона, трижды выбивала части немецкой 101-й пехотной дивизии из пограничного Перемышля. Город удерживался до 27 июня, когда был окончательно оккупирован. В результате действий 12-й армии Юго-Западного фронта противник потерял убитыми и ранеными до 800 чел. В районе литовского города Скаудвиле 9-я противотанковая бригада смогла отбить наступление немецкой танковой дивизии и даже захватить в плен двух фашистских офицеров. Опубликован опрос командиров, которые получили ранения в первых боях с гитлеровскими войсками. В частности, они дают оценку войскам противника, а также своим собственным. «Немцы очень боятся штыковых атак и после криков «ура» бросаются в бегство. При появлении наших истребителей, даже одного, немецкие бомбардировщики уходят», — приводятся в документах слова одного из участников боев июня 1941 г.

29 июня 1941 г. начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Ф. Гальдер записал в своём дневнике: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека…. Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т.п. в плен сдаются лишь немногие… Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо».

Свидетельствует Г.К. Жуков, 22 июня 1941 г. убывший в войска Юго-Западного фронта: «В 9 часов утра 23 июня мы прибыли на командный пункт командира 8-го механизированного корпуса генерал-лейтенанта Д.И. Рябышева. Я хорошо знал его еще по работе в Киевском особом военном округе. По внешнему виду комкора и командиров штаба нетрудно было догадаться, что они совершили нелегкий путь. Они очень быстро прошли из района Дрогобыча в район Броды, настроение у них было приподнятое. Глядя на Д.И. Рябышева и командиров штаба, я вспомнил славную 11-ю танковую бригаду… как отважно громили противника бойцы этой бригады… на Халхин-Голе. «Да, эти люди будут и теперь драться не хуже, — подумал я. — Лишь бы не опоздать с контрударом…»

Д.И.Рябышев показал на карте, где и как располагается корпус. Он коротко доложил, в каком состоянии его части.

— Корпусу требуются сутки для полного сосредоточения, приведения в порядок материальной части и пополнения запасов, — сказал он. — За эти же сутки будет произведена боевая разведка и организовано управление корпусом. Следовательно, корпус может вступить в бой всеми силами утром 24 июня.

— Хорошо, — ответил я. — Конечно, лучше было бы нанести контрудар совместно с 9, 19 и 22-м механизированными корпусами, но они, к сожалению, выходят в исходные районы с опозданием. Ждать полного сосредоточения корпусов нам не позволит обстановка. Контрудару 8-го механизированного корпуса противник может противопоставить сильный танковый и противотанковый артиллерийский заслон. Учитывая это обстоятельство, нужно тщательно разведать местность и противника.

Только Д.И.Рябышев что-то хотел сказать мне, как раздалась команда: «Воздух!».

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — спокойно заметил Дмитрий Иванович, — а мы еще не успели вырыть противовоздушные щели. Так что, товарищ генерал армии, придется условно считать, что мы уже укрыты в щели.

— Вы, Дмитрий Иванович, что-то хотели сказать?

— Я хотел предложить, может быть, мы сейчас перекусим?

— Неплохая мысль. У меня, кажется, в машине кое-что есть.

В палатку вошли начальник штаба корпуса и другие командиры штаба. Не успели они представиться, как послышался характерный вой немецкого пикирующего бомбардировщика и тотчас же последовали разрывы авиационных бомб. Я посмотрел на Д.И. Рябышева и присутствовавших командиров. Видна была только деловая сосредоточенность. Они чувствовали себя примерно так же, как на полевых учениях. «Молодцы, — подумалось мне. — С такими войну не проигрывают…»».

Позднее, 13 августа 1941 г. советская газета «Правда» отмечала на своей полосе: «На днях официальный орган германских фашистов «Фелькишер беобахтер» (Нем. Völkischer Beobachter, «Народный обозреватель» — немецкая газета, с 1920 г. печатный орган НСДАП) писал: «Русский потенциал не разбит, русские дерутся с такой твёрдой энергией, какую германская армия не встречала ещё до сих пор ни у одного противника»».

Разумеется, на всём протяжении советско-германского фронта обстановка в первый день войны складывалась по-разному. Но, в целом, 22 июня 1941 г. стало ушатом ледяной воды на разгорячённые головы немецких вояк, через некоторое время вынужденных всё же вспомнить мудрого Бисмарка: «Заключайте союзы с кем угодно, развязывайте любые войны, но никогда не трогайте русских».

22 июня из уст Вячеслава Молотова, выступившего по радио, впервые прозвучало: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». (ЦАМО. Ф. 135, Оп. 12798. Д. 1. Л.1). В этот же день патриарший местоблюститель, митрополит Московский и Коломенский Сергий обратился к пастырям и верующим Русской Православной Церкви: «Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей родины. Господь нам дарует победу!».

До Великой Победы над врагом оставалось ещё 1417 дней.

Валерий Медведь, полковник в отставке,

Сергей Доценко, подполковник запаса,

ветераны боевых действий

Публикуется по материалам интернет-портала «Русская народная линия»: https://ruskline.ru/